На один драматичный исторический эпизод, в котором звучало Красное Село, обратил наше внимание художник и искусствовед Анатолий Басыров.
15 августа 1918 года в нескольких петроградских газетах вышли однотипные заметки о «предательском выступлении в Красном Селе». Имелось в виду предательство по отношению к новой власти.
Большевистские газеты описывают события с одной стороны, тем не менее, публикации интересны для понимания фактов и обстановки того времени

Цитируется по газете «Северная коммуна» от 15 августа 1918 года.
Вчера утром было сообщено комиссару [по делам печати, агитации и пропаганды Моисею Лисовскому] о начавшихся волнениях среди красносельского гарнизона, который, будто бы недовольный пищей и порядками, намеревается вооруженной силой выступить на Петроград для свержения Советской власти.
Особенно в этом отношении агитировали верхи 4-го номерного полка, расположенного в Красном Селе, командиром которого состоял полковник Марен.
Тов. Лисовский немедленно выехал в Красное Село для обследования этих слухов на месте, и тотчас по приезде попробовал обед красноармейцев.
Он должен был признать, что если им дают пищу даже немного хуже, то все же они должны быть довольны, тем более, как выяснилось потом, красноармейцам дается обед лучший, чем тот, который получил тов. Лисовский. Затем от некоторых красноармейцев т. Лисовский узнал, что требования похода на Петроград исходят от командира полка и некоторых красноармейцев, ставленников его.
Тем временем собрался митинг, на котором тов. Лисовский разъяснил собравшимся, что в Красной армии работают германские и союзнические агенты, провокаторы и что он уверен, что и сейчас на этом митинге присутствуют предатели.
Слова тов. Лисовского подтвердились. Таким предателем оказался командир полка Марен. Выступая после тов. Лисовского, он сознательно сыграл ва-банк. Он заявил, что эта его речь, быть может, последняя, но что он должен высказаться, и начал повторять все то, что пережевывалось о большевиках. Здесь появились легенды о запломбированном вагоне, о хлебе, который будто бы высылается в Германию, о плохом питании, о гнете, о разрухе, которая также, по его мнению, вызвана большевиками, и т.д.
Сначала, как будто бы, замечалось некоторое сочувствие к речи Марена, но лишь только он сказал, что, по его мнению, необходимо сейчас идти на Петроград и свергнуть Советскую власть, как массовое чутье пролетарской армии восторжествовало, последние слова его были встречены взрывом возмущения, раздались крики «довольно, прочь!». Вся аудитория шумно поднялась с мест, не желая больше слушать Марена.
Последний, увидев, что его ставка проиграна, так как все равно его ожидал неминуемый арест, а затем и расстрел, предпочел сам покончить жизнь и, выхватив револьвер, застрелился.
Тов. Лисовский, желая успокоить собравшихся, бросился на эстраду, но в это время окружавшая труп Марена толпа его приспешников бросилась на комиссара с криками: «смерть Лисовскому!». Тов. Лисовский выбежал из помещения полка и побежал к находящемуся неподалеку штабу коммунистов.
Толпа белогвардейцев, стреляя, бросилась за ним. Один из солдат преградил штыком путь тов. Лисовскому, но был застрелен им наповал.
Несколько раз падая, отстреливаясь, тов. Лисовский застрелил одного из преследовавших и другого ранил, и, наконец, добежав до группы коммунистов, упал без чувств. Через некоторое время, когда он пришел в себя, к нему обратились представители 4-го номерного полка с просьбой показаться солдатам, которые очень удручены провокаторским выступлением приспешников Марена.
Тов. Лисовский согласился и в автомобиле проехал по расположению красносельского лагеря. Тысячное «ура» из грудей красноармейцев вырвалось навстречу чудом спасшегося от неминуемой гибели представителя Советской власти, и в этом «ура» сказалась вся стойкость красной армии и вся нелепость предполагаемой авантюры кучки белогвардейских бандитов, предполагавших одурачить рабочую армию и двинуть её на Петроград. Речь тов. Лисовского произвела на аудиторию громадное впечатление и сопровождалась продолжительными аплодисментами.

На фотографии – товарищ Лисовский, чья судьба оказалась печальной и характерной. Он трудился на разных постах – от редактора газеты до начальника строительства завода «Дальвостэлемент», был награжден орденом. А в сентябре 1938 осужден за измену родине и расстрелян. Реабилитирован в 1956 году.