Прогноз – 2016

Во второй половине «нулевых» годов нефть на мировом рынке стоила больше 100 долларов за баррель, и руководство страны, возглавляемое Путиным и Медведевым, прочило России процветание и судьбу энергетической сверхдержавы. А околокремлевские эксперты подводили под это теорию о наступающей «эре дорогих углеводородов». От специалистов, говоривших о переменчивости нефтяного рынка, таких как Владимир Милов, отмахивались: он оппозиционер, ему лишь бы критиковать.
Теперь цена нефти упала до 30 долларов. И никто не прогнозирует быстрого возврата к прежнему уровню. В мире изменились технологии: нефти стало больше из-за ее производства из сланцев, к тому же на Западе идет стремительное наступление энергосбережения и возобновляемых источников энергии (ветра, солнца), которые еще недавно считались слишком дорогими и диковинными.
Впрочем, как говорит статистика, экономика России стала притормаживать из-за сложных условий для бизнеса (бюрократия, коррупция) еще до падения цен на нефть и до дополнительной нагрузки от присоединения Крыма, западных санкций и собственных продуктовых анти-санкций.
Сегодня никто не ждет быстрого улучшения экономической ситуации или хотя бы прекращения ее ухудшения. Будет и рост цен, и сокращение рабочих мест. Правительство спешно готовит урезание государственных расходов. А кое-где, как пишут СМИ, начались задержки выплат зарплаты бюджетникам, преодоление которых в свое время считалось большим достижением по сравнению с тяжелыми 1990-ми.
Что ждет страну в наступающих новых условиях? Что пишут об этом независимые от власти эксперты, чьи голоса редко звучат на главных телеканалах?

Новые 1990-е?

Политолог Екатерина Шульман из Российской академии народного хозяйства и государственной службы пишет в газете Ведомости от 12 января:
Невозвращение ужасных 90-х – важный для официальной пропаганды пункт в списке успехов действующей власти. Между тем многие элементы жизни в новых экономических условиях будут напоминать 90-е, хотя и на другом техническом уровне.
«Новый дефицит». Падение платежеспособного спроса сокращает ассортимент и понижает качество товаров. Даже наличие денег не спасет от пальмового масла во всех видах. Вновь повысится роль знания, связей и взаимопомощи для обеспечения нормальной жизни. К счастью, в этом теперь помогут интернет и социальные сети.
Бедность может породить рост организованной и неорганизованной преступности. Ее питательной средой будут безработные или «недокормленные» силовики и появившиеся в сытые годы полчища охранников.
Екатерина Шульман предрекает и «новую гласность». Борьба кланов за бюджетный пирог, борьба привилегированного бизнеса за деньги граждан, конкуренция политиков за симпатии недовольных во время предвыборной кампании, помноженные на возможности информационного общества, где каждый сам себе СМИ, даст нам в 2016 году более оживленную медийную картину.
Главными словами 2016 года будут платежи, тарифы, сборы, штрафы и пени, считает политолог. Разворот государственного интереса от снижающихся сырьевых доходов к тому, что можно извлечь из граждан, начался еще в 2014-м. Теперь он становится основным сюжетом внутренней политики. «Творчество в этом направлении будет расцветать на всех уровнях власти – федеральном, региональном и муниципальном: мы увидим проекты введения сборов за пользование электросетями и туристического налога, региональные варианты «Платона» и его распространение на машины со все меньшей грузоподъемностью, новые платные дороги и расширение платной парковки».
Выглядит это все как судорожные попытки наполнить скудеющий бюджет. Но при ближайшем рассмотрении, за каждым таким сбором стоит коммерческая компания-прокладка, которая и является основным выгодоприобретателем. Это открытие поразило общественность в случае с платой с грузовиков через систему «Платон»: последнее предложение отменить в компенсацию дальнобойщикам транспортный налог для большегрузов говорит о том, что в бюджет не платить можно, а вот хозяевам компании – нельзя. В сфере ЖКХ давно известно, что, платя по квитанции, вы платите вовсе не государству. Таким образом, политическая система кормит самое себя: тех, из кого она состоит, делает вывод Екатерина Шульман.
Одновременно государство будет пытаться сократить свои социальные обязательства. Бесплатное будет становиться платным. Например, вызов «Скорой помощи» или врача на дом. Правительству и депутатам придется придумать, как урезать расходы, не обидев тех, кого обижать страшно: в первую очередь это госаппарат, органы безопасности, армия и ВПК.
Екатерина Шульман прогнозирует нарастание точечных протестов. «Незакончившаяся история с дальнобойщиками – образец новости-2016. Такого рода новостей мы будем видеть все больше: точечные, ситуативные протесты, вызванные конкретной обидой или несправедливостью, без политических требований (если под политическими понимать требования кадровые), но с политическим запросом на участие – на учет своих интересов при принятии решений». Центральная власть будет пытаться спустить решение каждой конкретной проблемы на региональный и ведомственный уровень, чтобы потом выступить финальным исцелителем ран и раздавателем подарков. Где-то может быть проявлена неадекватная жесткость, где-то – столь же неадекватная уступчивость.
В протестах будут задействованы и политические силы – прежде всего партии и политики, участвующие или стремящиеся участвовать в парламентских выборах. Весьма возможно, что основными выгодоприобретателями нового протестного движения станут левые – у них есть легальный статус, структура и готовый набор лозунгов.
«Было бы лучше, если бы протестные настроения могли выразить себя в ходе выборной кампании, но для этого нужны достаточно свободные и конкурентные выборы, которые бы не воспринимались обществом как формальность. Организация таких выборов, однако, требует от режима определенного перерождения, которого он по своей природе стремится избежать. К сожалению, в отсутствие свободы собраний, свободы слова и общественных объединений, предоставляющих мирные легальные методы выражения своего мнения, формы этого протеста могут оказаться довольно дикими – вроде поджога здания администрации в Дудинке или расстрела в Красногорске», - пишет политолог Екатерина Шульман.

Не раньше 2024-го

В Аргентине и Венесуэле, странах, отдаленно схожих с Россией по зависимости от мировых цен на сырье и характеру власти, в конце 2015 года состоялись президентские и парламентские выборы, на которых граждане высказалось в поддержку перемен. В Аргентине после 12 лет президентства Нестора Киршнера и его супруги в качестве «преемника» президентом стал правый политик, ранее бизнесмен, а в последнее время мэр Буэнос-Айреса Маурисио Макри. В Венесуэле правившие с 1998 года сторонники Уго Чавеса потеряли контроль над парламентом, конституционное большинство обрели оппозиционеры из «Круглого стола демократического единства».
Российский ученый Владислав Иноземцев в статье в «Газете.ру» анализирует возможность подобных перемен в нашей стране.
Иноземцев пишет: «В отличие и от Аргентины, и тем более от Венесуэлы, Россия за последние пятнадцать лет достигла существенных хозяйственных успехов, а благосостояние населения увеличилось так, что угроза его утраты вызывает у людей готовность согласиться почти с любыми инициативами правительства. Для того чтобы доверие к режиму оказалось подорванным — и латиноамериканские страны дают тому урок — нужно не просто пятнадцатилетнее правление очередного каудильо, десятилетие экономического спада, который в России в наши дни делает только свои первые шаги.
Не менее существенной является и политическая ситуация в соответствующих странах. Хотя некоторые и проводят параллели между убийствами Луиса Мануэля Диаса и Бориса Немцова, они не отражают состояния политической жизни в Латинской Америке и России. В той же Аргентине новый президент с 2007 года занимает пост мэра Буэнос-Айреса, где победил на выборах со второй попытки, набрав 61% голосов. Лидер венесуэльской оппозиции Энрике Каприлес с 2008 года возглавляет один из самых богатых штатов страны — Миранду, победив на выборах Кабельо — ближайшего соратника Чавеса, нынешнего главу венесуэльского парламента. Иначе говоря, оппозиция пришла к власти в странах, в которых авторитарные власти все же допускали относительно высокую степень политической свободы — намного более существенную, чем в России».
Владислав Иноземцев продолжает: «Для начала перемен необходима куда большая социальная активность, чем проявляемая сегодня россиянами, куда большая консолидация протестного движения и, что самое существенное, объединение ряда направлений протеста в комплексное движение, части которого воспринимают другие его элементы как союзников в достижении своей цели. Тут уместно напомнить о российских дальнобойщиках, которые отказывались взаимодействовать с оппозиционными активистами, называя их «пятой колонной». …Необходима консолидация оппозиции, которой в России нет и пока не предвидится».
Иноземцев делает выводы:
Авторитарные режимы не могут заменить своей демагогией реальные достижения в экономике — и через значительное время, но население все-таки приходит к пониманию, что такое положение не может продолжаться долго
Однако, «потенциальный срок, к которому нынешние уроки латиноамериканских стран могут стать актуальными для России, это 2024 год» (окончание нового второго срока президентства Путина – ред.). Если «экономика достигнет катастрофического состояния, глава государства столкнется с необходимостью изменения политической системы, а население начнет понимать, что за проблемы страны отвечают совсем не те люди, которые «поураганили» в «лихих» 1990-х».